Серый пасмурный февральский день висел над Кизыл-Арватом небольшим туркменским поселком.

Было градусов десять мороза, но ровный, почти без порывов, ветерок, который, казалось, дул, одновременно со всех сторон, пробирал до костей. В фанерном здании автовокзала ветра не было. Правда, печки там не было тоже.

Мы расспрашивали местного жителя о поселке Кара-Кала — следующей точке нашего маршрута. «Каспий близко, — говорил он, — с него холодный и сырой ветер дует; кругом ровная пустыня, ничего ветер не оставляет, — в общем, неважное место Кизыл-Арват, а вот Кара-Кала… там всегда солнце светит, и там тепло». До Кара-Калы было километров 40—60, и, честно говоря, нам не очень верилось, что тамошний климат чем-то отличается от кизыл-арватского.

Наконец подошел автобус. Мы долго ехали по ровной снежной равнине и окончательно замерзли: корпус был весь дырявый, словно только что из-под обстрела, и из всех разнокалиберных щелей немилосердно дуло. Но скоро машина поползла в гору. И тут с погодой начало происходить что-то удивительное. За окном вместо сплошной однообразной заснеженной пустыни появились желтовато-бурые островки земли, потом, буквально через несколько поворотов горной дороги, снег исчез совсем.

Низкие облака рассеялись, и выглянувшее солнце осветило невысокую редкую зеленую траву, растущую у обочины дороги. Заметно потеплело. Из февраля мы попали в середину апреля. Предгорья Копет-Дага защищали долину небольшой реки Сумбар от холодного дыхания Каспия, и здесь возник крохотный оазис весны, лежащий среди огромных пустынных зимних просторов.

Экспедиция остановилась в маленьком поселке. С голубого купола неба по-весеннему светило солнце, по-весеннему журчали ручьи, в которых плавала мелкая рыбешка, зеленые лягушки и пресноводные крабы. По горным склонам цвели редкие подснежники. Долю восточной экзотики вносили орущие ишаки и воющие шакалы. Ночью вокруг селения бродили дикобразы. Правда, животных мы не видели, зато находили их длинные пестрые бело-черные иглы.

В долине реки держалось множество зимующих птиц. Больше всего здесь было синиц, щеглов и черных дроздов. Птицы жили и в горах. Прямо из поселка можно было слышать, как верещат, бегая по каменистым обрывам, скалистые поползни, как кричат каменные куропатки — кеклики.