То один птенец, то оба отказывались от корма, предлагавшегося почти назойливо, и тогда, проглотив малька сама, она отдыхала и чистилась, держа птенцов под крыльями.
Овдовела она дня за два до их появления на свет: кто-то безнаказанно злодействовал на воде, губя гнезда и ловя их хозяев. Несчастье произошло в маленьком поселении из четырех пар, построивших гнезда рядом. Среди всех в этой группе один самец отличался особой старательностью.

Он чаще других в свободное от насиживания время плавал около гнезда, подсовывая под бока наседке то палочку чуть длиннее спички, то метровую камышину, то пучок урути или другой подводной травы. Другие, сменившись, уплывали охотиться, а этот начинал нырять за материалом. Потом именно у этого гнезда перестала появляться вторая птица, и вдова, покидая яйца, прикрывала их ветошью с краев помостика.

Однажды во время ее короткой отлучки приплыла другая обездоленная поганка, лишившаяся, видимо, и яиц и партнера. Она не колеблясь вспрыгнула на оставленное гнездо и легла на нем, как на собственном. Казалось, вот вернется хозяйка, и тут же будет заключен новый семейный союз. Но счастливого конца не получилось: хозяйка так пугнула незваную помощницу, что та прямо с гнезда бросилась под воду — только брызги полетели, и больше не показывалась вблизи.

Птенцы из ее яиц вылупились, не отстав от соседских, но каково им пришлось в первые дни, неизвестно, потому что снова попасть на это место мне удалось только через неделю, когда из четырех сирот осталось только двое. Они нисколько не отставали от сверстников — шустро плавали, ныряли и не вызывали чувства сострадания. Но было в отношениях маленькой семьи что-то почти неуловимо трогательное, чего не удавалось заметить в семьях благополучных, хотя и там за минувшие дни птенцов тоже поубавилось.

Ушастые поганки на гнездовье держатся не только друг друга. Если около свободной воды обосновалась колония озерных чаек, на ее краю обязательно присоседятся ушастые поганки, намостив среди реденьких камышинок свои полуплавучие гнезда. Брачные плотики они строят в стороне от других пар, а гнезда сооружают поближе и к чайкам, и друг к другу.

Под защитой чаек частенько селится разная мирная птица, которую легко обидеть той же вороне. Здесь всегда шумно, но зато намного безопаснее, чем на отшибе, пусть даже в укромном уголке. Потом, когда появятся у поганок птенцы, уплывут они, унося их на себе. Все гнездовые события в их общине так же синхронны, как и у других колониальных птиц.

Пуховички ушастых поганок рано начинают пользоваться врожденным искусством нырять, но это не спасает их от когтей камышового луня. И уж так получается, что всем семьям от него достается примерно поровну. Пока мать возит птенцов на себе, все целы: спасаясь от воздушного врага, она ныряет вместе с ними.

А когда малыши начинают все реже забираться к ней на спину, день ото дня все меньше их остается на плесе. Обычно птенцов в семье четверо, реже — трое и совсем редко— двое. Но к тому времени, когда на крыльях у них начинает расти полетное перо, остается их по одному на каждую взрослую птицу. Ни больше, ни меньше. Было в выводке четверо, остаются двое (один или три — исключение).