В низовьях Волги в конце апреля — начале мая напряженная пора, путина — идет вобла. Всякий, у кого есть свободное время, пропадает на реке. Надо торопиться, ход рыбы короткий, всего около недели.
Мы на лодке спустились вниз по течению, зашли в одну из многочисленных проток и заякорились недалеко от берега, достали червей, удочки и приступили к рыбалке. Снасть была нехитрая: метров пять толстой лески, к концу которой привязан тяжелый свинцовый груз, чуть выше от него — три поводка с крючками. Насаживаешь червей и бросаешь все за борт, другой конец лески, естественно, держишь в руке. Ждешь несколько секунд — леска начинает дрожать. Вытаскиваешь воблу (другая рыба, как правило, в это время не попадается), бросаешь ее в мешок, и все повторяется в вышеописанной последовательности. Иногда на крючках сидят сразу три рыбы.
Сначала мне все это нравилось. Потом я сообразил, что это не любительская рыбалка, а путина, промысел. Мои же приятели с живостью и азартом продолжали таскать рыбу. Вскоре они увидели мое нарастающее равнодушие к этому занятию и отпустили меня на берег.
Снег давно сошел, но земля еще бурела прошлогодней травой. Пронизывающий ветер уносил все тепло яркого солнечного неба и гнал рябь по реке.
На прибрежных деревьях, на старых прошлогодних гнездах уже сидели важные бакланы. Утки, в основном кряквы, табунками плавали по заливчикам. В синем небе исполняли свой весенний воздушный танец соколки-кобчики. Над самой водой на тоненьких веточках раскачивались аккуратные войлочные рукавчики — прошлогодние гнезда синиц-ремезов.
Встречались и редкости. Промелькнула колпица с расплющенным, похожим на ложку, клювом. Летевшая над самой водой стайка шоколадных караваек, увидев меня взмыла вверх. Я отошел от реки и, походив около часа по плоской равнине, на которой росли редкие ивы и куртины тростника, слегка заплутал. Но через несколько минут я забыл все свои волнения по поводу дороги, потому что в голубом весеннем небе надо мной плыла величественная огромная птица. Вся она была снежно-белая, лишь концы крыльев — черные. Это был один из самых редких журавлей нашей страны — стерх.
Где-то здесь, в дельте Волги, более чем 200 лет назад встречались на пролете огромные стаи стерхов — до 300 птиц. Журавль, встреченный мной, летел к своим родным местам — на моховые болота, расположенные в районе устья Оби. Птиц этой популяции осталось совсем немного — несколько десятков особей. Обские стерхи зимуют в Индии и Иране, а на пролете встречаются в дельте Волги.
Численность стерхов другой популяции, обитающей в Северной Якутии, выше — около 200 птиц. Однако из этого числа гнездится всего около 60 пар. Неполовозрелые особи (стерхи приступают к размножению в возрасте 5—6 лет) летом держатся в Яно-Индигирских тундрах. Зимуют птицы, обитающие на востоке нашей страны, в Китае, в долине реки Янцзы.
Гнездо белый журавль устраивает в земле из сухих прошлогодних трав. В кладке бывает 2 зеленовато-оливковых яйца. Но выживает всегда один птенец, так как журавлята очень драчливы и только что вылупившиеся птенцы немедленно вступают в поединок и один из них погибает.
Хотя летние места обитания стерхов расположены в малонаселенных труднодоступных районах, численность белых журавлей непрерывно сокращается. Дело в том, что эти птицы чрезвычайно чувствительны к фактору беспокойства. А это значит, что работа поисковой геологической партии или перегон стада домашних оленей может заставить этих птиц бросить кладку.
Гораздо сложнее обстановка на пролете и в местах зимовок. Стерхи гибнут от выстрелов на территориях, где охота практически не контролируется, разбиваются при столкновении с линиями электропередачи, травятся на обработанных ядохимикатами посевах. Все это приводит к тому, что и без того небольшое число этих удивительно красивых птиц продолжает сокращаться.
Но стерха спасают. Под руководством доктора биологических наук В. Е. Флинта была разработана специальная программа по разведению белых журавлей в неволе. Специалисты-орнитологи летают на вертолетах над якутскими тундровыми просторами, выискивают гнезда стерхов и забирают из них по одному яйцу. Для популяции это в целом безопасно, так как и в естественных условиях остается только один птенец. Собранные таким образом яйца белого журавля в специальном миниатюрном инкубаторе доставляют через всю страну в Окский заповедник. Здесь, на реке Пре, находится единственный в стране питомник по содержанию и разведению журавлей в неволе.