Раз в несколько лет после доброй, многоснежной зимы, но не при ранней весне Дон устраивает своему руслу большую чистку. На этот раз верховая вода прибывала с такой стремительностью, что даже старожилы сомневались, разгуливалась ли прежде стихия с такой мощью. По узкой долине, набирая с каждой минутой силу и скорость, мчался мутный поток. И сначала останавливались, а потом поворачивали вспять правые и левые притоки большой реки.
Донские льдины неслись по ним вверх с той же скоростью, как и по собственному руслу. Река промывала свои ямы, сносила перекаты и, уходя, рождала новые острова, обнажала на крутых коленах длинные песчаные косы с мелким, перетертым ракушечником, отглаженными камешками и черной крошкой мореного дерева.
И вот одни такие косы становились пристанищем рыбаков-горожан, на другие пригоняли к дневной дойке стада, а большинство прекрасных чистых пляжей оставались до ледостава птичьими владениями. В жару сюда прилетали купаться коршуны. Днем деловито расхаживали вороны. Стояли у заплеска красноногие чайки. Парочки горлиц летели не только напиться, но и набрать порцию песка. Трясогузки, утки, цапли, крачки, перевозчики и песочники жили здесь, отдыхали, кормились. Кое-где пробовали гнездиться щеголеватые кулики-сороки.
Самыми постоянными обитателями береговых песков были малые зуйки, ладные, быстроногие кулички равнинных рек. Они появлялись в последние дни апреля или в начале мая, но не ранее чем Дон возвращался в свое ложе, а солнце и ветер быстро подсушивали песок на низких гребнях кос. Потом и человек стал помогать птицам-песколюбам, расширяя их жизненное пространство: земснаряды разрушали перекаты, углубляя фарватер реки, намывали площадки, дамбы, острова, и на них уже в первую весну, словно давние хозяева, начали гнездиться зуйки.
Гнездились они в дюнах недалеко от воды — до тех пор, пока лесоводы, закрепив пески ивой-красноталом, не засадили их сосной. Однако и чистый отвеянный песок тоже не устраивает этих птиц: для маскировки яиц на нем должно быть немного какого-нибудь мусора.
В день прилета зуек дает знать о своем возвращении певучим голосом, который разносится над водным простором. Эхо возвращает его как печально-вопросительный зов. Но это не эхо: с дальних кос и островов доносятся голоса соседей. Сначала образуются семейные пары, через несколько дней они объединяются в небольшие колонии, но могут остаться и одиночными.
Семейные зуйки довольно воинственны, но не драчливы. Двое соседей встречаются в пограничных зонах своих участков десятки раз на день. Подбежав к нейтральной полосе, самец принимает боевую позу, как бы готовясь к таранному удару: держит корпус горизонтально, шею вытягивает так, что клюв и хвост находятся на одной линии, белые перья боков расставляет в стороны. Сосед не заставляет себя ждать и быстренько прибегает с любого участка своей территории, принимая ту же позу, но не приближается вплотную к невидимой черте.
Так оба и стоят, будто соображая, как достойнее закончить встречу, клюв против клюва. Не делают ни одного угрожающего движения, только негромко покрякивают погрубевшими голосами, как бы беззлобно стращая друг друга. Нередко к одному или обоим, покинув гнездо с яйцами, бегут самки. Каждая останавливается позади своего самца, словно ожидая, что будет дальше, как поведут себя зачинщики, чтобы тогда и действовать. Однако противостояние заканчивается тем, что кулички разбегаются в свои стороны, не нанеся друг другу ни единого удара.