28 Apr 2010 Синеперое чудо

Но не все очевидное в поведении и отношениях птиц можно принимать за действительное.
Свободная и одинокая, сидит на своем наблюдательном пункте сизоворонка, и не понять никогда, что за чувства владеют ею в эту пору, накануне расставания с родиной. Чуть слышно гудят провисшие провода, начинает дрожать край небосвода, размывая горизонт, усиливается стрекотание кобылок в пропыленной траве, и какая-то задумчивость или дремота снова овладевают ею.

Вдруг, как будто вспомнив о чем-то важном и нужном, срывается она с места и, набирая скорость, мчит к дальней шеренге телеграфных столбов, где на блестящем, как паутинка, невидимом проводе едва различим силуэт еще одной сизоворонки. Кажется, что так спешат только на ссору для выяснения прав на охотничью территорию. Но сейчас она не охраняется: каждый может охотиться и отдыхать, где вздумается. И птица, вместо того чтобы прогнать нарушителя, как-то скромненько опускается рядом, на тот же провод, и доносится оттуда хрипловатое карканье дуэтом.

Птицы сидят так близко, что, если бы развернули крылья даже на половину длины, концы перьев легли бы друг на друга. В грубоватых звуках их голосов слышится не раздражение, а явное приветствие, доброжелательность и даже нежность. Покаркав, обе сизоворонки вскидывают головы вверх, вытянувшись сами в струнку, и из приоткрытых клювов раздается то ли негромкое курлыканье, то ли воркование. Внезапно оборвав «песню», самец взлетает по крутой спирали вверх и, закончив виток, опускается на прежнее место, сильно качаясь на крыльях.

Потом снова воркование, но уже по очереди. И снова самец взлетает на ту же высоту, складывает по-соколиному крылья и черно-голубой молнией мелькает перед самкой. У земли он останавливает стремительное падение и, не оглядываясь, улетает за реку. А самка, словно убедившись, что она не забыта и не покинута, улетает на то поле, где лежит на ячменной стерне ворох золотой соломы.

Pages: 1 2 3 4 5