Немалую дань со взрослого воробьиного населения нашего двора брал чеглок. Этот довольно крупный прекрасно летающий соколок часто появлялся возле дома. Обычно он выбирал тот момент, когда воробьи с тревожными криками усаживались на яблоню и их внимание было сосредоточено на уже. Сокол стремительно налетал из-за угла, хватал зазевавшуюся пищу и, зажав в лапе, уносил в лес.

Известно, что воробьи часто поселяются возле крупных хищных птиц. В пустыне Средней Азии я находил гнезда индийского воробья, вмонтированные между толстыми сучьями, в жилище беркута, нередко воробьи приноравливаются жить вместе с канюками-курганниками. В Казахстане приходилось встречать гнезда полевого воробья в жилище коршуна и даже вороны.

Этот обычай пользоваться покровительством сильного соседа у воробьев, по всей вероятности, распространился и на людей. К тому же человек обеспечивает этих птиц не только безопасным убежищем, но и кормом. Дом же, покинутый людьми, отдаленно можно сравнить с опустевшим орлиным гнездом. Лишенные сильных покровителей, воробьи среди белого дня боязливо жались к бревнам забора, с опаской наблюдая за небом. Не было слышно писка птенцов под крышей.

Хищники не оставляли наш дом и ночью. До наступления настоящего тепла, пока еще не появились комары, я часто проводил вечера на крыльце. Электричества на кордоне не было, но луна светила так ярко, что можно было заниматься записями в дневнике, на которые не хватало времени днем. Тишина прохладной безветренной ночи особенная. Нет еще удручающего комариного гуда. Холод не дает распеться и соловьям. То один, то другой из них робко принимается трещать, но тут же умолкает на полуфразе. К одиннадцати часам затихают и они. Однажды в такую нору появился неожиданный гость.

Сначала кто-то негромко стукнул по крыше сарая. Затем тихо ударили но воротам. И вдруг на поленницу дров прямо посреди двора опустилась сова. Если бы не легкий стук когтей о дерево, ее появление было бы совершенно бесшумным. Светло-серая птица размером с коршуна оказалась всего в двух метрах от меня. Лунный свет отражался в ее больших круглых черных глазах. Это была серая неясыть. Ее интересовали мыши, которые вынуждены были ночью выбираться из дома и бегать по окрестностям в поисках съестного.

Сова молча вертела головой, прислушиваясь. Перелетела на забор, посидела на крыше. Не обнаружив на этот раз нигде мышиного шороха, она спланировала за сарай.
Старый дом принадлежал уже не людям, а лесу. Этот островок опустевшего человеческого жилья поглощался природой — в заповеднике было ее царство.