Конечно, умом до вороны воробьям далеко. Они не знают, что такое смерть сородича, и абсолютно безразличны к мертвому воробью, даже если он погиб у них на глазах. Нет у этого вездесущего народца никаких птичьих игр в свободное время. Драчливость, болтливость — далеко не главные черты воробьиного характера. Воробей может постоять за себя и дать трепку обидчику, но ссор не ищет.

За драку же чаще всего принимают шумное воробьиное сватовство, когда вокруг оторопевшей самочки с громкими выкриками скачут два-три, а то и пять-шесть самцов. Каждый, запрокинув голову, приспустил крылья, поставил хвост торчком. Самочка иногда треплет за чуб самого настырного жениха, но между ними драк ни-ни. И все это шумно и быстро. Да и как иначе в постоянной нервозной обстановке! Все скорее — без подготовки и окончания.

Свататься воробьи начинают с конца зимы, летом дважды такое бывает и еще осенью, до самого предзимья. Иногда и в дни зимнего солнцеворота добиваются таким способом воробьи согласия на семейную жизнь. Наш глаз не успевает следить за быстрыми, мгновенными движениями, поэтому непонятен их смысл.

Самка никогда не гордится, не важничает таким вниманием к своей особе. Она всегда будто взбешена: никакой благосклонности ни к одному, словно только один намек о будущей семье и заботах приводит ее в негодование. Но, заключив союз, она как преобразится. В середине лета она сама будет строить гнездо, и с какой еще торопливостью! А воробей будет только чимкать, довольный, в сторонке.

Зимой днем, когда где-нибудь на карнизе, на пригреве, крыло к крылу, щека к щеке гурьбой сидят воробьи, можно умилиться этой идиллии. Но вечером, когда птицы слетаются на общую ночевку в тополя, разыгрываются и совсем иные сцены. Здесь могут без всякого повода схватить за хвост, сдернуть с ветки и держать в таком положении сколько угодно, и никто не заступится, и не вырваться в таком положении, как ни трепыхайся.

Крик и гам стоит в тополях до ночи. Угомонятся только тогда, когда каждый усядется так, что ни сосед справа, ни сосед слева не смогут достать до него клювом. Так всю ночь и сидят в любую стужу. Но другим открытая ночевка не нравится, и они с вечера прячутся под крыши, за наличники и карнизы, где были их гнезда.