На самом рубеже Воронежской и Липецкой областей стоит под густыми ракитами старый крестьянский дом. Перед домом, как везде по селу, — куры: вместе с рослыми голосистыми юрловскими независимо расхаживают миниатюрные, пестрые бентамки. А за плетнем, по огороду, между сухими кустами огуречной травы да несрубленными кочанами ходят вовсе не наши птицы — расписные, длиннохвостые фазаны.

Привез Василий Занин с Кавказа в свою Перекоповку трех диких фазанов. Привез не для того, чтобы любоваться этой жар-птицей в вольере, а чтобы жили тут, как живут их родичи серые куропатки. Весной обе фазанки так усердно взялись за дело, что каждая снесла втрое больше яиц, чем на воле. Но они наотрез отказались насиживать их. Да все равно диковатые птицы не сидели бы спокойно и все яйца до одного пропали бы. Тут и объявилась как раз очень заботливая и аккуратная наседка, одна из бентамок — маленькая, с голубя, курочка.

В том, что фазанята вылупились в один день, что наседка нисколько не была смущена их видом и поведением, что на четвертый день они уже могли летать, ну, не летать, а перепархивать, что им был понятен голос мачехи и ее сигналы, не было ничего необычного. Ходит себе маленькая квочка с маленькими пестрыми цыплятами между рядками, в стороне от своих подруг и маленького красного петушка.

Так было до тех пор, пока фазанята ростом не догнали заботливую мачеху, и тогда она круто изменила отношение к ним. Стала обижать, стала прогонять от корма, к которому раньше звала. Так бы и распалась семья, если бы не красный петушок. Он был и вовсе никто этой длинноногой, шустрой восьмерке, но словно понял, что фазанят надо еще кое-чему подучить, защитить, собрать вместе.

Он не придавал никакого значения тому, что его подопечные быстро переросли и его. Они были еще в том возрасте, который не знает деспотизма, они были птенцами. Только ночевали они порознь: петушок — в сарае, фазанята — в густых зарослях, как самые настоящие дикие птицы.

Утром в любую погоду петушок взлетит на крышу, прокричит им сразу и подъем и сбор, и они со всех ног, легко перескакивая через перепутанную ботву, обрадованно бегут к нему на открытое место. Посмотрит он на них сверху одним глазом, будто пересчитает, спустится и с тихой командой уведет к ульям.