Необходимость коллективной защиты гнезд от хищников не единственная причина колониального поселения птиц. Иногда оно бывает вызвано в первую очередь обычаем сообща добывать корм. В качестве такого примера может служить испанский воробей.

На сельскохозяйственных землях Средней Азии, Южного Казахстана и Азербайджана он, как правило, гнездится огромными колониями. Птицы устраивают гнезда на деревьях в поселках и лесополосах.

В Кызыл-Агачском заповеднике испанский воробей обитает в условиях, в которых жили его предки в те времена, когда распаханные земли занимали ничтожную площадь. Наблюдения за этим видом именно здесь, в заповеднике, помогают понять пути и причины проникновения его в сельскохозяйственную зону.

Летом воробьи в Кызыл-Агаче основали четыре отдельные колонии численностью от пятисот до десяти тысяч гнезд. Участки, выбранные птицами, хотя и оказались удаленными друг от друга на многие километры, имели поразительное сходство. Все они располагались на мелководных берегах залива в труднопроходимых густых зарослях тамарикса и тростника. Глубина воды здесь была 50—60 сантиметров – немного выше обычных резиновых сапог.

Каким образом птицы определяют этот уровень воды, для меня остается загадкой. Известно, что воробьи не только не ныряют, но и не плавают, хотя и любят купаться в мелких лужах. Однако они явно избегают строить гнезда на кустах, растущих на меньшей глубине. Но и большая глубина им тоже не нравится — очевидно, из-за удаленности таких участков от берега, куда они летают за кормом.

Место для гнезда выбирают самцы. Облюбовав участок затопленного мелколесья, они начинают проводить здесь большую часть времени, почти забыв об еде. Все светлое время дня птицы токуют, то есть занимаются пением и танцами. Каждый самец выбирает себе развилку на одном из кустов, натаскивает сюда небольшую кучку каких попало травинок или веточек, встает на эту платформу, как на сцену, распускает крылья и, задрав хвост, истошно орет по нескольку часов подряд. Голоса жаждущих обзавестись семьей воробьев сливаются в пронзительный хор, который хорошо слышен почти за километр.

Конечно, это находит отклики в сердцах самок, которые до этой поры держатся отдельными стайками, — совсем как мужчины и женщины на азербайджанских свадьбах. Самки заселяют колонию только через несколько дней после того, как там обосновались самцы. Тогда гвалт становится еще сильнее. Каждый из красавцев-самцов старается перекричать другого и зазвать серенькую воробьиху на свою веточку. Только через три — пять дней, когда окончательно определяются супружеские нары, начинается действительное, а не показное, как у холостяков, сооружение гнезд.

Воробьи стайками отправляются за строительным материалом, а самки принимаются укладывать доставленные им гибкие стебли злаков, сооружая фундамент. На нем воробьиха откладывает первое яйцо. Несет она их по одному в сутки, а на постройку гнезда-шара уходит около недели. Птицы совмещают два дела сразу, и к тому времени, когда кладка из пяти-шести яиц бывает завершена, гнездо оказывается почти готовым. В дальнейшем продолжается лишь его внутренняя отделка, ею занимаются самки уже в период насиживания. В это время самцы летают кормиться на отдаленные участки.