В следующий раз я приехала в Манычский заказник через два месяца. В это время у всех птиц, в том числе и у обоих видов пеликанов, были уже большие птенцы. Получив теперь разрешение на посещение пеликаньего острова, я с такими же предосторожностями, как и во время наблюдений за чайками, установила здесь палатку.

Серебристые чайки

Так же, как и весной, первыми ко мне подошли серебристые чайки. Их птенцы уже давно покинули гнезда, но летать еще не могли. Когда вокруг было спокойно, они разгуливали возле воды или сидели на берегу, находясь под присмотром одного из родителей. Второй обычно днем охотился. К вечеру на острове собирались все его обитатели. Прилетевшие из далеких сухих степей чайки прежде всего спешили к воде. Здесь они купались и с жадностью пили, как странники, которые после долгих скитаний по пустыне наконец попали в оазис. Но отдых их был коротким. Со всех ног к ним уже неслись дети. У каждой пары чаек их было не больше двух, хотя яиц в кладке у всех было по три. Значит, не менее трети яиц или птенцов к этому времени погибло.

Вечером прямо перед моей палаткой расположилось семейство чаек — родители с птенцом. Близилась ночь, но чайченку было не до сна. Он, видимо, считал, что все забыли про ужин. Назойливо приставая то к одной, то к другой птице, он подолгу пищал, кланялся, теребил взрослых за клювы и щекотал подклювья. Наконец мать вняла его мольбам и начала отрыгивать добычу. Было хорошо видно, как по ее горлу поднимается большой комок.

Когда он достиг зева, чайка широко раскрыла рот и резким движением бросила на землю к ногам птенца… малого суслика. Это был довольно крупный, размером немногим меньше птенца, зверек со слипшейся мокрой шерсткой. Чайченок в замешательстве попятился, а мать тотчас проглотила грызуна. Голодный птенец направился к отцу. И тот тоже выплюнул перед ним суслика.

Подобные сцены разыгрывались по всему острову. Птенцы требовали корма, и взрослые предлагали им сусликов, к которым дети не знали, как подступиться. Один чайченок попытался расклевать грызуна. Он возился до тех пор, пока кто-то из соседей не выхватил у него пищу. Родители стали отбирать свою добычу, началась потасовка. В результате суслик исчез, а птенец так и остался голодным.

Всю ночь взрослые птицы по настойчивым просьбам детей то и дело отрыгивали сусликов. Они как бы проверяли степень их готовности, как нетерпеливые хозяйки, заглядывающие в духовку, где печется пирог. Но грызуны переваривались медленно. Только под утро пища оказалась готова. Кожа и часть поверхностных мышц зверьков переварились, и обнажилось содержимое брюшной полости. То здесь, то там по всему острову можно было видеть, как счастливые чайчата вытаскивали из глотки родителей, словно макароны из кастрюльки, тонкие кишки грызунов.