26 Apr 2010 Стрепет и красная утка в Дьяковском лесу

Молодые зверьки, видимо, уже привыкли к запаху человека, и мое появление для них не было чем-то новым или неожиданным. Они продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами. Даже когда я подошла к норе, лисята спокойно расхаживали возле меня и не собирались прятаться. Их острые мордочки не выражали ни страха, ни удивления, казалось даже, что зверьки рассчитывают на угощение.

Их можно было фотографировать без всяких ухищрений, просто в упор. Но я не стала доставать убранный на дно рюкзака фотоаппарат, решив прийти на другой день и заняться съемкой как следует. На следующее утро до рассвета я была уже на месте. С собой у меня был прихвачен подарок моим новым знакомым пяток яиц. Но лисята исчезли. Ночью родители увели их в другое убежище. А в шесть часов, как всегда, надо мной с криком стала кружить пара огарей.

Эта нора давно уже привлекала их внимание. Перед тем как уйти, я выровняла песок на бугре, чтобы по следам определить, бывают ли здесь утки. То же было сделано и в других лисьих городках. Оказалось, что огари каждое утро посещают большинство имеющихся в лесу нор их перепончатыми лапами была утоптана почти вся земля у входов. Охотник, добывший волчат из логова, рассказал, что на всех свежих кучах песка, которые он набросал, раскапывая нору, буквально на следующий день появились следы утиных лап.

Во время утренних путешествий птицы не оставляют без внимания ни одно углубление в земле, и там, где это только возможно, они обязательно залезают внутрь. Иногда по нескольку дней подряд они посещают одну и ту же нору. В таких случаях у меня появлялась уверенность, что наконец-то найдено гнездо. По птицы вдруг ни с того ни с сего бросали этот участок, облюбовав другой.

Наконец я выследила нору, в которой огари действительно гнездились. Вели они себя здесь так, что их было не видно, не слышно. До 15 мая каждое утро около восьми часов пара птиц подлетала к склону холма откуда-то издалека, вероятно, с поля ячменя, где утки кормились просыпями зерна. Самка сразу исчезала в норе, а самец уже в одиночестве направлялся на соседний бугор, где стоял весь день, зорко следя за окрестностями.

Когда я проходила поблизости, он всякий раз взлетал и с беспокойным криком проносился над головой. И что больше всего меня удивило — утиных следов у обитаемой норы не встречалось. Сколько раз я ни рыхлила песок, на нем отпечатывались лишь лапы лисиц, сорок, даже мелких птиц, но только не уток. Однако тоненькие палочки, которые я вертикально втыкала у входа, каждый день оказывались лежащими на земле.

Самка слетала с гнезда один или два раза в сутки. Возвращаясь назад, она старалась не ступать по чистому песку. 8 июня, когда я в очередной раз подошла к норе, самец не кружил над моей головой, как обычно. На этот раз он стоял метрах в двадцати и молча, напряженно смотрел. Близилось время вылупления утят.

Pages: 1 2 3 4