Но они попадались нечасто. Зато много было квакв. Эти довольно несуразные птицы отличались от других цапель сравнительно короткими ногами и шеей, а также большой головой. Спина и «шапочка» у них черные, остальное оперение серое. Скромный наряд дополняют несколько, чаще всего три, тоненьких длинных светлых перышка на затылке. Выражение больших темно-красных глаз у квакв постоянно сердитое.

Самая мелкая по сравнению с остальными птицами в колонии желтая цапля. И гнезда ее располагаются на длинных боковых совсем тоненьких веточках, где другие примоститься не в состоянии. Перо ее бежево-желтого цвета с золотистым оттенком, однако в разные моменты птица выглядит по-разному, как бы меняя свой цвет и даже размеры. В полете она кажется белой из-за открывающихся перьев в крыльях и хвосте. В минуты волнующей встречи на гнезде супруги приподнимают длинные хохлы и узкие рассученные украшающие перья на спине и груди. И тогда каждый вдруг оказывается как бы окруженным золотистой кружевной дымкой, увеличиваясь в размерах почти вдвое.

Но, пожалуй, самой эффектной внешностью обладают каравайки. Их оперение имеет зловещий красновато-коричневый цвет с фиолетовым блеском. Крылья и часть спины черные, с красно-синим отливом. На «лице» как бы надета узкая голубая маска, через которую просунут длинный, изогнутый книзу, довольно массивный у основания клюв. Отдаленно эта птица чем-то напоминает и гуся, особенно в полете, и цаплю, и в то же время облик ее совершенно своеобразный. В середине мая, когда у всех птиц были кладки и даже кое-где уже появились птенцы, каравайки только начинали строить гнезда в самом нижнем ярусе, всего в нескольких сантиметрах от воды.

Что же заставляет всех этих, столь разных птиц жить в такой тесноте, буквально «толкаясь локтями» и наступая друг другу на ноги? Ведь в заповеднике немало мелководных разливов и тамариксовых зарослей. И тем не менее не только перечисленные, но и многие другие виды, в частности лысуха, охотно поселяются именно в этой колонии. Одна из основных причин этого, как известно, — возможность держать совместную оборону от хищников. Ведь жизнь в заповеднике отнюдь не избавляет птиц от многочисленных исконных врагов.

И на этот случай у диких животных имеется выработанное тысячелетиями приспособление — образование больших поселений наподобие древних городов-крепостей. И действительно, в такое скопище птиц ни одному пернатому вору не пробиться. Мне не раз приходилось наблюдать, как болотные луни, которые патрулируют все водные угодья, высматривая с воздуха свои жертвы, боязливо огибают колонию стороной, хотя в гнездах лежат тысячи соблазнительных яиц.

Время от времени то один, то другой из них пробуют проникнуть в птичий город, но все их попытки кончаются постыдным бегством. Как только хищник появляется над колонией, хозяева ближайших гнезд поднимаются в воздух и стремительно летят ему навстречу, норовя нанести удар острым клювом в голову. Луню каждый раз приходится быстро набирать высоту и ретироваться.

Серые вороны с весны собирались у колонии по десять двадцать пять штук.